Огонек
Если меня спросят, когда ситуацию следует считать необратимой, а хаос побеждает остатки порядка, то я отвечу, что это происходит с приходом поджигателей. Страна давно утонула в зашкаливающей жестокости и концентрированном насилии. Если бы я постила криминальную хронику, то сложилось бы впечатление, что мы живем в гротескном аду. Но ни поножовщина, ни даже стрельба не сравнятся с результатами, которых можно достичь, если подойти к делу с огоньком.
Возможно, вы в курсе, что в 2008 году в Москве действовал некий идейный поджигатель, уничтожавший огнем автомобили. Дорогие, ментовские или нагло запаркованные машины. Всего около 50 случаев. Виновника, кажется, так и не нашли (выволокли какого-то психа, но даже при всей притянутости за уши удалось доказать только 11 поджогов). В этих ваших интернетах поджигателя даже прозвали Пирой. Угадайте, на чьей стороне были народные симпатии? С тех пор я несколько раз видела, как радикальные группировки (преимущественно нацики) приписывают эти подвиги себе.
В любом обществе найдется определенный процент сумасшедших и маньяков. Однако проблема в том, что они не могут дать зашкаливающую статистику бытового насилия. Если считать, что каждый раз, когда происходит драка по пьяной лавочке, вся вина лежит на неких психопатах, то получится, что наш народ только из них и состоит. Прибавьте к этому случаи равнодушия, оставления в беде и прочего косвенного участия в преступлениях, и станет еще веселее.
Есть мнение, что люди, не имеющие возможности решить свои проблемы цивилизованно, больше склонны к импульсному насилию. Много ли у нас было убийств и драк в семьях, много ли у нас было мамаш, шагнувших с балкона в обнимку с двумя детьми, если бы существовала опция по-нормальному разойтись и развестись?
У этой проблемы, как водится, две грани. Внешняя и внутренняя. Внешняя — объективные трудности, выражающиеся в отсутствии у граждан перспектив и возможностей жить иначе. А также в бездействии и халатности надзорных органов. Это решить сложно, но можно — хотя бы понятно как. Улучшать уровень жизни, вздрючивать ответственных чиновников постоянными проверками. Достаточно, так или иначе, начать двигаться навстречу униженным и оскорбленным, будь то жертвы семейного насилия или же граждане, увязшие в долгах и кредитах.
Со внутренней причиной гораздо сложнее. Тут надо менять мировоззрение общества, как таковое. И двигаться придется как раз в сторону от духовных скреп, топорного патриархата и патернализма. Потому что это идеологии смирения слабого перед сильным. А вечно смиряться невозможно. Лопается струна, и человек убивает либо себя, либо угнетателя. А если пошел такой срыв, то побочный ущерб и лишних жертв вообще никто не считает.
А теперь давайте перенесем уровень конфликта из системы «человек-человек» на «человек-государство». Что мы получим? Метафору можно использовать любую, но давайте в этот раз представим, что мы имеем дело с главой семьи.
Были времена, когда наш муж и отец прилично зарабатывал, пользовался уважением и почетом среди сослуживцев. Его нефтяная компания процветала. Он покупал всякие подарочки, давал карманные деньги, не грузил. А потом все пошло наперекосяк. Деньги кончились, репутация испорчена. Наш муж и отец стал злобным и подозрительным. Детей он контролирует: запрещает пить и курить, просматривает историю браузера. Жену ревнует и подозревает в изменах. Деньги на карман уже не капают — теперь вообще ведется подсчет мизерных трат, сопровождающийся скандалами. Он начинает тиранить близких. Ни жена, ни дети не могут сказать ни слова поперек. Сразу можно получить синяк на пол-лица. Если находит где-то заначки — отнимает. И это существо, бывшее когда-то нормальным папой, ни хуже, ни лучше, чем везде, с каждым днем превращается во что-то все более страшное и злобное.
Вы можете писать петиции — это бесполезно. В крайнем случае, это работает на самом-самом низовом уровне, типа, верните отопление в поселок. Хотя и это, признаю, может иногда спасти жизнь. Вы не можете без страха участвовать в партийной, профсоюзной или иной гражданской организации. Вспомните, большинство посадок за репост в первую очередь били по заметным активистам. Больше трех не собираться, тем более с плакатиками, иначе можно уехать вслед за Дадиным.
Со всех сторон сплошное нельзя. Нельзя нормально протестовать и отстаивать свои права без угрозы для здоровья. Нельзя критиковать Систему, иначе церковники, продажные блогеры и прочие твиттер-люди определят вас в ряды пятой колонны. Это неприятно, но гораздо хуже другое: у нас на уровне национального самосознания нет идеи последовательного и законного сопротивления государству. Что в итоге? Опять дойдет до точки кипения, за которой бунт или революция.
Но вернемся к поджогам. Это преступление против собственности. Часто огневые нападения вообще обходятся без жертв. Выжигаются офисы, автомобили, товары, склады. Не заметить пожар трудно. Однако дурная толпа может запросто сжечь заживо людей, как это случилось на Украине. Это плохой огонь.
Я ничего не умею. Меня не учили ни стрелять, ни взламывать сайты. У меня дома нет оружия. Я не смогу сделать бомбу, не подорвавшись на ней в процессе. У меня нет особых шансов в уличной молотилке в формате «стенка на стенку». Я не смогу направить грузовик или бульдозер через оцепление потому что а) у меня его нет б) я не знаю, как его угнать в) я все равно не умею им управлять.
Что остается? Только огонек.
Все мы имеем представление о том, как работает огонь. Достать бензин гораздо проще, чем ружье или связку динамита. Говорить о массовости бунта можно лишь тогда, когда дело доходит до поджогов. Как это было во Франции. Как это было в Греции. Поэтому, услышав, что повсюду заполыхали огни, я пойму, что на улицах появились те, кого там можно увидеть в последнюю очередь. Гражданские, у которых нет ни подготовки, ни спецсредств. Только пожар в голове и канистра в руках.
Поэтому можете смело считать, что все летит в бездну, когда увидите в одном из городов полыхающую зарю, наступившую на несколько часов раньше астрономического времени.
