Государство — это не «мы», государство — это «нас»
Я не испытываю ни гордости, ни позора за все, что происходит вокруг нашей нелепой страны. Я к этому вообще никакого отношения не имею и, честно говоря, очень рада этому факту. Лжецы и убийцы. Не по «Боингу», так по Беслану и Дубровке. Почему я должна радоваться, когда моя страна бомбит кого-то в Сирии? Почему я должна огорчаться, когда мою страну ловят на подмене допинг-проб перед Олимпиадой? Я — это я, и я никак не ассоциирую себя с этим государством.
Я патриотка своей квартиры. В первую очередь я волнуюсь о том, как обеспечить достойную жизнь себе и своей семье.
Я люблю многих людей, а уважаю и того больше. Однако я так или иначе знакома с ними или их достойными работами.
Дайте мне винтовку по швейцарскому образцу и я сама пойду защищать свою квартиру, когда к ней приблизятся подлые американские захватчики. Однако НАТО так и не вторглось в мой маленький дворик, зато чиновники, коллекторы, черные риелторы и легализовавшиеся криминальные элементы так и снуют вокруг, но против них винтовку (по швейцарскому образцу) мне никто не даст.
Я благожелательная атеистка, любящая Христа и желающая, чтобы все жили мирно и не лезли друг в другу душу. Я не хожу по сомнительным выставкам с банкой краски-кислоты-крови, потому что достаточно уже того, что я туда не хожу.
Почему я должна считать, что все, что исходит от Вождя и его свисающего над нашим обществом Аппарата, — суть благо? Они же не меня защищают, а самих себя. На меня им наплевать, а тот факт, что я езжу на метро, иногда получаю укол супрастина (о котором даже не просила) и пенсию — так это minimum minimorum без которого народ окончательно взбунтуется. И с каждым днем этот minimorum становиться все мизернее и смешнее.
Чем мне здесь и сейчас гордиться в этом гнусном месте? Особняком Медведева? Яхтой Сечина (или тем, как он дрючит даже те карманные СМИ, что у нас остались)? Самыми совершенными техническими средствами ФСБ для прослушки собственного населения? Огнеметами нацгвардии? Скурвившимися рокерами, режиссерами и писателями? Тем, как власти спасали наших олигархов от раскулачивания на Кипре в 2013 году? Оболваненным, обнищавшим и запуганным населением? Частным городом «Гудвил» во Владимирской области?
Честно, последнее, что тут осталось хорошего, это карикатуры Ложкина и Шилова, да колбасы Останкинского мясокомбината. А этого как-то маловато для заявленной великодержавности.
А все, чем меня призывает гордиться режим, все, что он приписывает себе, на самом деле было создано идейными одиночками, как правило, в жестком противодействии все той же власти. Это и в науке, и в творчестве, да почти во всех сферах жизни. Если случается чудо и человек у нас становится Человеком, то это мгновенно ведет к конфликту с Россией правящих элит.
Принято считать, что, в некотором смысле, родоначальником светской литературы у нас был протопоп Аввакум. И что же? Он был сожжен заживо со своими товарищами-раскольниками. Радищев в итоге поехал в Сибирь, а вовсе не из Петербурга в Москву. Пушкина отправили в ссылку за свободолюбие. Лермонтова арестовали за стихи. Гоголя травили и цензурировали. Тургенева арестовали за некролог Гоголю. Достоевского едва не казнили и сослали на каторгу. Толстого отлучили от церкви. Писарев и Чернышевский — ну, это просто классика Э-центра. Лескова зацензурили по самое не могу. Андреев сидел за укрывательство революционеров. Бердяева, Ильина и Лосского департировали на философском пароходе. Оставшиеся в Союзе быстро позавидовали уехавшим. Сперва отстрелялись и отвешались Маяковский и Есенин (Цветаеву сюда же). Потом писателей начали расстреливать уже советские палачи: Бабель, Катаев, Клюев, Кольцов, Лившиц, Мандельштам, Олейников (это только те, кто хоть как-то на слуху сегодня). Хармса сгноили в психушке, где он умер, по сути от голода. Кто остался в живых познакомились или с цензурой, или с лагерями: Ахматова, Гумилев, Лосев, Бахтин, Эрдман, Зощенко, Булгаков, Платонов, Замятин, Гинзбург и Пастернак. Шаламов и Солженицын тоже славно потрудились на благо Родины. Галича гнобили. Бродского выжили из страны и грозили психушкой. Ерофеева, наоборот, не пустили на лечение во Францию, и он умер тут от рака горла. Потом коммерциализация нивелировала труд писателей куда эффективнее, чем все репрессии вместе взятые, но остались, суки такие, честные журналисты. Загибайте пальцы за убитых (и это только самые мерзкие и резонансные случаи): Холодов, Сухомлин, Хлебников, Политковская, Евлоев, Бабурова, Эстемирова, Камалов, Остащенко.
Эту страну я должна любить? А если есть какая-то другая Россия, которая не уподобляется Хроносу и не пожирает собственных детей, то покажите, где она живет. Честно, я искала. Я верила.
Я встречала добрых, умных и порядочных людей. Но никогда я не видела, чтобы подобным образом вела себя наша страна. Все время кривляется, врет, запрещает, грозно раздувает щеки на соседей и по мелочи тырит деньги у своих же стариков, крысятничает. Я утверждаю это в том числе и потому, что когда-то повелась на ее балаганные уловки, хотела жить в великой империи и подпирать сапогом всю вселенную. А оказалось, что все это время стоило смотреть в другую сторону: вот где интересности творились. Раньше я не понимала, как это большевики желали своей стране поражения в Первой Мировой. А сейчас понимаю.
Санкциями Запад наказал чинушей и их приятелей по бизнесу. А наши ответили тем, что запретили нам покупать их продукты, взвинтили инфляцию и до сих пор не родили ни одной адекватной замены импорту на федеральном уровне.
Они не затянут меня в свое «мы».
Они не заставят называть их «нашими».
Я.
