Красный голод
Итак, я жива. В каком-то смысле, даже здорова. Однако месяцы изоляции и близости к смерти несколько… нет, не подкосили… изменили меня. И пока что я пребываю в состоянии полнейшего незнания. Хотя и это лукавство.
С момента последней записи мое состояние успело трижды ухудшиться. Врачи оценивали шансы на выживание в десять процентов. В какой-то момент я даже писала прощальные письма, что мне, в общем-то, несвойственно. От меня открестились и Бакулевский, и Пироговка, и все остальные, чтобы не портить статистику. Нельзя утверждать, что у нас в стране ценят жизнь больного — они лишь пытаются сделать так, чтобы смерть наступила не на их территории. Я оказалась слишком сложна для них. Кошка Шредингера. Никто не откроет ящик, но каждый пнет по дороге.
Видимо, я все-таки вырвала свои десять процентов. Хотя даже этого до сих пор нельзя утверждать с уверенностью. Один тромб в голову — и до встречи. Доктора, все эти хваленые профессора федерального уровня ничего не понимают, как ничего не понимали и тридцать лет назад при моем рождении. Я должна умереть, но почему-то жива. Поэтому так важно определиться, что будет завтра. Умру ли я или продолжу жить? От этого очень многое зависит. И если полагать, что в ближайшее время я умру, то это совсем другие планы и задачи. Тексты и прочее окажутся задвинуты на обочину. Тот факт, что я написала по крайней мере абзац, означает, что я верю в эту чертову кошку.
Знаете, так забавно. Когда Юлия Началова умирала от сепсиса — у меня тоже был сепсис. Я много металась и не только от лихорадки. То я хотела все бросить и уйти в семью, как в монастырь. То я была готова продаться и всех продать. Слабость унизительна. Старые контакты всплывали, словно голодные тени прошлого.
Я понимаю, почему все возвращается. Нас тянет обратно, на место преступления. Но я не понимаю: что дальше? Куда идти теперь, когда смерть обесценила любые вопросы, ответы и эмоциональные реакции до уровня пустячков? Я вернулась совсем не такой, каким вернулся из ожиревше-сахарной комы Быков.
Может, я теперь буду, как гуль? Пусторожденная? Я чувствую голод. Слепой, веселый, красный голод.
И если я не сожру этот мир, то хоть понадкусываю.
