Некрождество
У всех существуют свои новогодние традиции. Кто-то с друзьями ходит в баню, кто-то подводит неутешительные итоги года в соцсетях, а мы в редакции распространяем желчные шутки о том, что новогодние огоньки все больше походят на шабаш личей и некромантов. Как водится, в этом году мы дошутились до того, что мертвые действительно восстали, чтобы нести службу во имя медийных реаниматоров.
Мертвые сраму не имут. Ныне модно стало писать об «испанском стыде»: это когда косячат другие, а тяжело потом в глаза окружающих смотреть именно вам. Чаще всего этот термин употребляют к действиям наших героических властей, превратившим предновогодние недели в карнавал, центральным элементом которого стала установка флага, как на Иводзиме, только вместо знамени на ветру развевались трусы Навального. Однако, конечно же, политики далеко не единственные, кто может спровоцировать приступ испанского стыда.
Эту новогоднюю ночь я провела с родственниками. На всю стену грохотал телевизор. Я подошла, примерно на Лукашине, и обещала отсидеть минимум до Путина. Меня всегда занимает этот телек. Свой-то я не смотрю уже больше десяти лет, а тут такой материал для культурологического анализа. Отвыступал наш Половинчатый (как минимум в Калининграде он был именно таким), Куранты, потом «Славься рабских народов союз вековой», а затем началась традиционная новогодняя мертвечина. Сперва, вроде все как обычно: демон Киркоров, вампирша Ротару, монстр Франкенштейна Леонтьев, имп Ургант. А потом я вдруг осознала, что нахожусь в компании поющей Жанны Фриске. Которая давным давно умерла от глиобластомы, и я сама об этом писала. А если я о чем-то писала — то пути назад нет. Кладбище кремлевских знаменитостей. Я потом ждала, что еще Началова приползет с сепсисом и подагрой. Такой вот бал у сатаны. Если продашь ему душу — то геенна уже никогда не отпустит.
Да, я понимаю, что это ностальгирующая нарезка прошлых лет, что черной магии на всех Фриске не напасешься, но есть же какой-то предел. Существует разница между старыми фильмами, в которых мертвы уже и режиссер, и актеры, и возвращением мертвых певичек в строй — к нестареющим и вечно живым. Мы раньше наивно гадали: вот помрут однажды Пугачева и Киркоров, кто тогда будет? Ха-ха-ха! Пугачева и Киркоров! Мы прокляты. Мы помещены в лимб, в чистилище.
А как вам Милославский, оживленный и вернувший молодость только ради того, чтобы вовсю потреблять продукты «Сбера» (после этого ребрендинга я уже не знаю, как их обзывать, — надо посвятить этому отдельное заседание) и юзать сервисы «Яндекса»? Да, Куравлев формально еще жив, но какое это имеет значение? Он еще даже не умер — а его уже отняли у смерти, омолодили и сделали амбассадором дьявола. Эдакий «Портрет Дориана Грея» наоборот, только на чердаке оказывается заперт не образ, а реальный человек.
А как же наши некромультики? То же «Простоквашино», вылезшее из могилы, кажется, лишь для того, чтобы продвигать молочно-кислую продукцию. Долгое время мертвечина не могла окончательно захватить телеэфир то ли по причине остаточных явлений совести у создателей, то ли из-за нехватки технологий. Были все эти мерзкие «Кавказская пленница!», «Служебный роман. Наше время», «Ирония судьбы. Продолжение», «Джентльмены, удачи!». Но после Фриске стало ясно, что совести у них не осталось, а после Милославского понятно, что технологии дипфейка из порноты тоже успешно освоены.
Недаром личи в России — правящий класс, а некромантия — самая благородная из наук. Оживить Фриске гораздо проще, чем поддерживать иллюзию жизни в таком огромном големе плоти, как Россия. Новогодняя ночь — это шалоство, оттяг для наших телевизионщиков. Пляшущие звездульки на новогоднем огоньке не более, чем куклы колдуна. Базарное трюкачество для тех, кто постиг Ars Magica. Всего через несколько дней журналистам и пропагандистам снова предстоит вернуться к имитации. Имитации всего, что происходит в стране, потому что в стране не происходит ничего — по крайней мере, ничего хорошего. И если они вернули к жизни Фриске, подумайте, что стоит им вернуть к жизни вождя, если тот мумифицируется в бункере?
А самый главный мертвец лежит у нас в сердце Москвы, на Красной площади. Мертвец небывалой силы, которого они до сих пор подчинить не могут, но и хоронить столь ценный актив не торопятся. Вот и ходят кругами, слюнки пускают, липнут к хрустальному гробу Ильича. Разумеется, если их нечестивый замысел удастся, то никакой это будет не Ленин — а так, еще одна марионетка. Но они готовятся, я знаю.
Ремесло бальзамировщиков достигло небывалых высот. Фиксация нестрашной гримасы, запихивание выпученных глаз на место, сотворение какого-то подобия улыбки. Омовение тела. Надушить, чтобы отбить трупный запах. Нагримировать, чтобы скрыть пятна разложения. Маникюр, чтобы мы не видели, какие у этого гуля когти.
И вот — Родина-мать готова встретить еще один год.
