Kampflieder. Песни классовой борьбы в Европе
Третья часть нашего дайджеста по Песням революции. Первая часть здесь и вторая вот здесь. А мы продолжаем.
*******
Пока в России бушевали революции и войны, песни протеста появлялись и в других точках земного шара. В Италии местные коммунисты выходили на демонстрации под песню «Bandera Rossa» (Красный флаг). Кто написал музыку неизвестно, но, согласно итальянским источникам, песня восходит ещё к XIX веку, когда происходила борьба за объединение Италии. Слова написал в 1908 году Карло Туцци. Пик её популярности пришелся на «Красное двухлетие» в Италии в 1919-1920-х годах. В наступившее следом «Черное двухлетие», её распевали сквадристы, издеваясь над своими врагами, заменив слова «Bandera rossa, bandera rossa» на «Dei comunisti vogliam le ossa» (Нам нужны кости коммунистов). После прихода Муссолини к власти песня становится гимном антифашистского сопротивления, в 30-е, в разгар гражданской войны, эта песня приходит в Испанию. В это же время она попадает в СССР, где становится одной из основных песен в репертуаре комсомола и пионерии.
Между тем, у итальянских фашистов был свой гимн, который назывался «Giovinezza» (Молодость).
Появился он ещё в начале XX века, в студенческой среде. У них было принято перед выпуском писать прощальные песни. И вот, сидя в траттории, компания студентов, среди которых были Нино Оксилия и Джузеппе Блант, сочинили песню «Il commiato» (Прощание). Оксилия был автором слов, Блант – музыки. Песня пришлась по вкусу итальянскому студенчеству, и это немудрено. Слишком много в ней было радости, ощущения молодости и счастья. Впрочем, это уже был 1909 год, страны Европы потихоньку готовились к переделу мировой карты, потому под конец песня имела и патриотические нотки. Студенты пели, что готовы встретиться со смертью и врагом лицом к лицу.
Через 5 лет им пришлось отвечать за эти слова. Оксилия погиб от шрапнели в битве у Монте-Томба. Блан же стал юристом, и прожил несколько дольше. Более того, он продолжал лично нести эту песенку в массы. В 1910-м году он исполнил её во время сборов в компании альпийских стрелков. Не прошло и года, как песня со слегка измененными словами стала официальным гимном «Альпийского корпуса».
Когда началась Первая мировая, песня, вновь слегка изменившись, попала в элитные штурмовые отряды ардити. Новые слова ей дал впоследствии известный итальянский журналист Марчело Манни, в те времена подросток, отважно сражавшийся наравне со взрослыми на фронте. Слова стали более агрессивными, хотя главная тема радости и молодости не уходила из песни никогда.
Именно из среды ардити, которые после войны и сформировали эстетику фашизма, песня начала свой путь, как официальный гимн всего движа. Часто на итальянских улицах в те времена можно увидеть людей в черных рубашках, поющих песню о молодости. Движение ширилось и росло, вместе с ним росла и значимость песни. Уже после победы чернорубашечников, Управлением национальной фашисткой партии был утвержден текст Сальваторе Готта, который стал каноничным.
«Возродились итальянцы,
И в Италии отныне
Нет того, кто б не поднялся
По призыву Муссолини,
Чтобы до победы биться,
Чтобы доблестно трудиться,
Чтоб заставить поплатиться
Тех, кто родину предал».
Песня эта считалась равной гимну Италии и зачастую исполнялась сразу после него. Когда известный дирижер Артуро Тосканини отказался исполнять гимн фашистов, его окружила группа молодчиков и надавала по щекам.
Кстати, сами итальянские исследователи пишут, что метаморфозы текста и смена авторов очень точно совпадают с этапами становления фашизма. Сначала студенты, потом штурмовые отряды, затем штурмовики и наконец государственный официоз. Ну и пиком карьеры песни стало превращение её в официальный гимн Республики Сало. Тут уж не надо было делить власть с марионеточным королем, потому и статус гимна достиг максимальной величины. При этом слова в очередной раз переделали в пользу большего пафоса и торжественности. После того, как дуче повис на веревке головой вниз, песня была предана анафеме, но, как водится, не забыта.
Следом за Россией восстала Германия. Кайзер бежал в Голландию, люди стали искать свой путь, петь свои песни. И одной из ранних была песня «Wir sind des Geyers schwarzer Haufen» (Мы – черный отряд Гайера).
«Мы черные отряды Гайера,
хай-я, хохо!
И мы хотим биться с тиранами,
хай-я, хохо!
Давай, коли!
Вперед иди!
По монастырю красного петуха пусти!
Когда Адам пахал и Ева пряла,
Господи, помилуй!
Где же был дворянин?
Господи, помилуй!»
Песня была стилизована под песни ландскнехтов и повествовала о черном отряде, который собрал рыцарь Флориан Гайер во время Крестьянской войны в Германии XVI века. Этот рыцарь-разбойник, рыцарь-повстанец к моменту написания песни стал очень популярным романтическим образом, эдаким немецким Робин Гудом и Степаном Разиным. Потому в момент, когда германские массы были настроены революционно, эта песня стала распространяться, как огонь в опавшем тополином пухе.
Песня звучит весьма аутентично, потому до сих пор многие считают её народной и старинной, написанной ещё во времена Гайера. Но это не так. Текст песни появился в кругах немецких скаутов – Бундесюгенда. Это сейчас пионеры и скауты у нас ассоциируются с детьми школьного возраста. В те времена это были подростки и юноши, к тому же имеющие навыки выживания в дикой природе и владения оружием. В этой среде, заряженной духом противоречия и бунта, появился текст песни. Он представлял собой переделку старого стихотворения Генриха фон Редера «Бедный Конрад». Оригинальное стихотворение отсылало к заговору и восстанию тайного общества «Бедный Конрад», которое произошло незадолго до начала Крестьянской Войны. Музыку написал в 1919 году Фриц Сотке. Позднее он вступит в НСДАП и даже станет штандартенфюрером СС. Похожая судьба постигла многих членов этого движения. Впрочем, были такие, что не влились в Гитлерюгенд, а стали бороться с новой властью.
Но вернемся к «Черному отряду». Песня, как уже говорилось выше, пришлась по вкусу как левым, так и правым. Левым нравились призывы громить богачей, делать всякое с баронскими дочерьми, правым – антиклерикальный настрой. Как мы помним, нацисты очень не жаловали католическую церковь. При Гитлере досталось даже Тевтонскому ордену, который, как ни странно, благополучно дожил до XX века. После того, как коммунисты в Германии были арестованы и сосланы в лагеря, песня вошла в нацистский официоз. Наиболее сомнительные куплеты, с точки зрения новой власти, были выброшены. Песню эту распевали теперь не революционеры, а эсесовцы. После разгрома Рейха, песня не была предана анафеме, а перешла по наследству в одно из подразделений армии ГДР. И сейчас её помнят и любят многие фолк-исполнители.
Германия 20-х бурлила, охваченная противоречиями и ненавистью. В трущобах и рабочих кварталах сражались не на жизнь, а на смерть отряды штурмовиков. С одной стороны коммунисты или социал-демократы, с другой стороны национал-социалисты в коричневых рубашках. Точнее, мундирах имперской армии, что лежали на складах после Первой Мировой. И был среди этих штурмовиков молодой Хорст Вессель, протеже Геббельса.
Хорст подавал большие надежды, быстро рос под присмотром товарища Йозефа, читал речи, писал стихи. Возможно, добился бы большого успеха идя и дальше по партийной линии. Мы бы могли увидеть его в Нюрнберге. Но судьба распорядилась иначе: в 1930-м году он был убит. Причем, неким сутенером-коммунистом Хёлером. Они не поделили проститутку, с которой сожительствал Вессель. Кстати, этот факт потом использовали коммунисты и в частности Бертольд Брехт, которого мы не раз ещё упомянем в этой главе. Брехт писал, что Вессель сам был сутенером, и произошедшее — результат разборок двух представителей этой почтенной профессии. Но это уже не так важно. Важно то, что до своей гибели Вессель успел написать песню «Знамена, вверх». И у этой песни было большое будущее. Хорст стал иконой нацистов, их сакральной жертвой, мученником во славу Тысячелетнего Рейха. А песня, им сочиненная, гимном не только штурмовиков, но и самой Гитлеровской империи.
Говорят, в день похорон Весселя, коммунисты попытались атаковать процессию, напевая при этом «Интернационал». Но шутрмовики ответили им не только булыжниками, но и своим гимном, который теперь так и стал называться «Horst-Wessel-Lied». Песня, которая до того была песней исключительно внутри тусовки, выплеснулась на неспокойные немецкие улицы.
Генезис песни весьма туманен. Один исследователь возводит её к «Песне Кенигсберга» времен Первой Мировой, кто-то к коммунистическим маршам того времени, кто-то к песне венского кабаре. Есть версия происхождения от песни XIX века «Der Abenteurer» («Искатель приключений»). В ней повествовалось о неком юноше, что отправился далекое путешествие, пережив много приключений, пока не вернулся домой.
Но, скорее всего, дело вот в чем. Сам Вессель не зря стал воплощением нацистской революции. Он был очень типичен, потому и сделался своего рода знаменем. И песни он сочинял очень типичные, которые вобрали в себя весь тот винегрет, что был тогда в головах немцев. Потому там исследователи находят столько сходств с другими песнями, архетипические мотивы и все прочее. Современные исследователи голову сломали, разбирая эту несчастную песенку чуть ли не по нотам. Это не наш путь.
Итак, после триуфальной премьеры, после похорон Весселя песня стала расходиться по Германии. Её сделали второй песней после гимна. Исполнялась она везде, вплоть до детских садов. Как писал Валентин Антонов:
«Дело порой доходило до смешного. В сборнике под названием «В дружбе с песней» («Singkamerad», Мюнхен, 1934 год) указывалось: «Первый и четвертый [он же, как мы знаем, первый и есть — В.А.] куплеты этой новой немецкой мемориальной песни поются с поднятой правой рукой». В официальном сообщении Государственной музыкальной палаты от 15 февраля 1939 года читаем: «Фюрер принял решение, чтобы национальный гимн Германии исполнялся в темпе 1/4 = М80, тогда как песня «Хорст Вессель» должна исполняться быстрее, потому что она является боевой революционной песней»».
Он же пишет о мировом успехе «Весселя»:
«Фильм «Триумф воли», в котором «Хорст Вессель» звучит лейтмотивом, был, в общем и целом, восторженно принят европейскими зрителями. В 1935 году он был отмечен на кинофестивале в Венеции в категории «лучший иностранный документальный фильм», а на Всемирной выставке в Париже (1937 год) фильм был удостоен золотой медали (Гран-при), которую Лени Рифеншталь вручил лично премьер-министр Франции Эдуар Даладье.
Потом уже, как водится, наступило массовое прозрение. Среди многочисленных пародий на эту песню следует отметить знаменитый «Марш телят» Бертольда Брехта («Kaelbermarsch», 1943 год, в русском переводе телята трансформировались в баранов, соответственно — «Бараний марш»).
Шагают бараны в ряд,
Бьют барабаны, —
Кожу для них дают
Сами бараны.
Мясник зовёт. За ним бараны сдуру
Топочут слепо, за звеном звено,
И те, с кого давно на бойне сняли шкуру,
Идут в строю с живыми заодно».
У нас сейчас власти очень расстраиваются, когда обижают ветеранов, а тогда в Германии очень болезненно воспринимали такого рода пародии или хотя бы попытку пересмотреть канон. Автор джазовой аранжировки «Хорста» был вынужден покинуть Рейх. Что немудрено, песня стала священной в прямом смысле: в некоторых ветвях протестансткой церкви Германии, Вессель был признан святым.
В 1945 году песня была запрещена победившими союзниками, и этот запрет продолжает действовать в Германии, несмотря на то, что местная интеллигенция оценивает её не столь однозначно.
Мы рассмотрели к этому моменту немало песен, иногда подробно, иногда вскользь, вспоминали их авторов. Но уникальность Германии 20-х — начала 30-х состоит в том, что все наиболее значимые песни там связаны с тремя людьми. Это композитор Ганс Эйслер, драматург и поэт Бертольд Брехт, а также певец и актер Эрнст Буш. Этот триумвират сделал очень важную вещь. Благодаря им появился новый песенный жанр — «Kampflieder» (Песни борьбы). Отличительной его чертой являются минимализм звучания, маршевый ритм и хлесткий бескомпромиссный текст, обличающий мещан и прогнивший старый мир. Конечно, под эти критерии подходит немало песен, о которых мы уже успели рассказать выше. Однако они возникали зачастую стихийно, были гениальными, но зачастую случайными находками, собирались из подручных материалов. В случае же с «Kampflieder» мы имеем дело с цельной традицией, системным подходом. Песни, написанные в этом жанре, стали определенной вехой в развитии революционных песен, они оказали огромное влияние на творчество современников и потомков. Их отрывистые ритмы, переходы от песенной к речевой интонации, театральная патетика часто заимствовались и продолжают заимствоваться другими авторами. Как потом напишет Болеслав Ростоцкий:
«Колоссальную популярность в Германии и далеко за ее пределами завоевали лучшие песни Ганса Эйслера, ставшие общепринятой классикой социалистического искусства. Именно в них была, наконец, достигнута та степень революционной новизны, которой не смогли достичь многие безымянные авторы народных песен 1918-1923 гг. Произведения Эйслера — при всей их внешней простоте и доступности — заключают в себе такой гигантский заряд энергии, волевой устремленности, какой не было и не могло быть в пролетарской песне предыдущих эпох. Едва ли не впервые в истории создателем массовой песни оказался выдающийся профессиональный композитор, обладающий ярким талантом и зрелым мастерством».
Судьба самого триумвирата неразрывно связана с революционной борьбой. Как и в случае с Потье, Кржижановским, Коцем и многими другими, очень сложно провести грань между творчеством и борьбой. Все трое активно участвовали в политической жизни Веймарской республики, были членами левых организаций, Эйслер и Буш воевали в составе интербригад в Испании, там Эйслер написал несколько песен, которые были очень популярны среди республиканцев. Буш в Барселоне, прямо во время бомбардировок записал четыре пластинки с песнями бойцов-антифашистов. На одной из них слушателям приносятся извинения за посторонние шумы, которые являются звуками разрывов авиабомб. Позднее Буш попал в концлагерь, бежал оттуда, вновь был задержан и отправлен в фашистскую тюрьму Моабит, где едва не погиб.
Эйслер и Брехт долго скитались по свету: по мере распространения влияния фашизма их высылали то из одной, то из другой страны. Эйслер в конце концов оказался в казалось бы демократических Соединенных Штатах, но и там его начали преследовать как коммуниста. Дело дошло даже до заключения в тюрьму. Недруги называли его «Карлом Марксом в музыке» и обвиняли «в распространении коммунизма при помощи песен». После вмешательства Чарли Чаплина, Пикассо и многих других Эйслера освободили и выслали в Европу.
Брехт тоже был вынужден уехать из США в связи с подозрениями в «антиамериканской деятельности». Все трое оказались в ГДР, и все трое не поняли и не приняли дальнейшую политику руководства государства. Власти Восточной Германии напрямую не преследовали наших героев, но их деятельности был объявлен бойкот. После победы революции, революционеры становятся не нужны. Ведь такие люди всегда помнят, что любая власть не вечна, имеют опыт её свержения, потому всегда опасны. Их песни, даже выхолощенные официозом, все равно оставались мощным оружием, способным объединить людей в общем порыве протеста.
А песен наши герои написали немало. Наиболее важными для нас являются «Linker Marsch» (Левый марш), «Der Heimliche Aufmarsch» (Тревожный марш), «Solidaritätslied» (Песня солидарности) , «Einheitsfrontlied» (Песня Единого фронта), и конечно же «Kominternlied» (Песня Коминтерна).
«Тревожный марш» появился на рубеже 30-х годов. В конце 20-х появилось стихотворение Эриха Вайнерта, посвященное заговору капиталистов против СССР. Эйслер написал музыку. Песня стала широко известна после того, как прозвучала в антивоенном фильме «Ничейная земля». Марш стал своего рода откровением, новаторством. Детище триумвирата, «эпический театр», выходил за пределы сцены — на улицы. Все участники становились актерами величественного спектакля. Как писал Шнеерсон, в книге «Эрнст Буш и его время»:
«Буш исполнял эту песню в очень своеобразной манере: драматически напряженный запев, в котором звучит грозное предостережение о готовящемся тайном походе, он не поет, но произносит, выкрикивает с взволнованной ораторской интонацией на фоне музыки. Припев песни: “Рабочий, крестьянин, вырвем оружие…” — он поет с огромным подъемом и энергией боевого призыва, втягивая в пение аудиторию».
«Песня солидарности» тоже написана специально для фильма. Речь идет о культовой картине «Куле Вампе, или кому принадлежит мир?». Действие фильма происходило в палаточном лагере Куле Вампе, где жили люди, которые не могли позволить себе снимать квартиру. Население лагеря составляли мелкие буржуа, разорившиеся из–за Великой Депрессии. Как потом утверждал журналист Зигфрид Кракауэр: «Это был первый и последний немецкий фильм, который наиболее откровенно выражал коммунистическую точку зрения». Фильм был снят по сценарию Брехта и являлся переработкой нескольких его пьес, запрещенных цензурой. «Куле Вампе» взял лучшее из уникальной брехтовской драматургии и советских наработок в сфере кинематографа. И сквозной темой фильма была «Песня солидарности». Слова её написал Брехт. Что интересно, музыку тоже создал Брехт, Эйслер лишь слегка её обработал. Как и в случае с «Тревожным маршем», песня вышла за пределы фильма, стала народной и любимой. В связи с этим, Брехт в 40-е переписал текст, сделав его более универсальным.
Так же почти случайно родился и Гимн Коминтерна. Мы, пожалуй, снова дадим слово Болеславу Ростоцкому:
«Песня «Коминтерн» была сочинена Эйслером для очередной программы «Красного рупора», посвященной 10-летию Коммунистического Интернационала. Текст принадлежал участнику ансамбля Францу Янке и режиссеру Максиму Валлентину. В марте 1929 г. состоялось первое исполнение песни в одном из залов Берлина. Содержание стихов захватывает властной повелительностью приказа, обращенного к миллионам рабочих: «Бросайте свои станки, выходите на улицы штурмовать старый мир!» Текст песни напоминает о недавних классовых битвах, о тюрьмах и белом терроре, о гибели товарищей, отдавших жизнь за свободу. Их взоры обращены к Советской России, первой стране победившего социализма: «На штурм, солдаты революции, наш пароль — Советский Союз!» Драматизм стихов определил и впечатляющую эмоциональность музыки, звучащей как набат, как взволнованная речь оратора. Здесь все необычайно лапидарно, до осязаемости выпукло, сведено к ясным плакатным линиям. Это касается прежде всего инструментального вступления — громогласного, яростно тревожного; перекличка чистых трезвучий и резко акцентированных басовых октав звучит подобно мерным ударам колокола.
Великолепна и основная мелодия песни — с постепенным упорным восхождением затактовых интонаций, с энергичными, словно обрубленными хореическими концовками фраз, с мощными повторениями ритмически острых пунктирных оборотов (в припеве); темная до диез минорная окраска и жесткая, тяжело отстукиваемая мерность остинатных басов усиливают драматический характер напева».
Новый гимн точнее воспроизводил дух времени, он был более динамичным и агрессивным. Собственно, это справедливо для самого Третьего Интернационала или Коминтерна, который был более динамичен, агрессивен и бескомпромиссен по сравнению со Вторым. Потому гимн этой организации должен был ей соответствовать. Песня вскоре была переведена на русский Яном Френкелем под именем «Заводы вставайте». В 30-е годы эта песня стала одной из самых популярных песен в СССР. Ещё она превратилась в мощное оружие экспансии. Группа советских рабочих-ударников, совершая кругосветный круиз, исполняла эту песню в различных портах мира. Гимн был переведен на испанский, английский и множество других языков.
Но идея Интернационала постепенно вырождалась. СССР все больше отказывался от идей Мировой Революции, Коминтерн все больше превращался из мирового правительства в спецслужбу Сталина. В пресловутом 37 году в СССР было уничтожено множество иностранных коммунистов, видных деятелей Интернационала. Некоторые ячейки были вычищены полностью. Окончательно он был распущен в 1943 году, в период конфетно-букетных отношений Сталина с Рузвельтом и Черчиллем. Эти изменения коснулись и песни: оттуда убрали упоминания Коминтерна. После войны в ГДР, текст был существенно переделан, новая песня стала называться «Песней трудящихся».
Но вернемся в конец 20-х. В 1928 году, когда был написан «Гимн Коминтерна», Германия бурлила. Все ходили с маршами и флагами, скандировали лозунги. Коммунисты, социал-демократы, монархисты, коричневорубашечники… У каждого свои знамена и своя музыка. Они будто торговцы предлагали себя в качестве правителей растерянным мещанам. Когда Великая Депрессия окончательно добила Веймарскую республику, мещане отдали свои предпочтения нацистам. В 1933 году к власти приходит Гитлер. Но коммунисты не опускают руки, они пытаются организовать единый фронт против фашизма — союз всех демократических сил.
В 1934 году, Эйслер и Брехт пишут «Песню Единого фронта» по просьбе Эрвина Пискатора для Первой Международной Музыкальной Олимпиады. Премьера её состоялась на открытии Олимпиады в Страсбурге, её исполнял хор из 3000 пролетариев. Изначально песня имела черты марша, но Эйслер старался уйти от этого, в 48-ом году он пишет симфоническую версию, которая стала более напевной и искренней. Как он писал в письме товарищу: «Эта песня должна исполняться легко. Нет крикунам, нет ложному воинствующему шуму!!! Не слишком быстро! Не слишком медленно!“.
Эйслер и Буш привезли с собой эту песню в Испанию, где единый демократический фронт сражался с фашистами. В Барселоне, когда Буш записывает песни интербригад, в сборник входит и Песня Единого фронта, как одна из самых любимых песен антифашистов. Единый фронт в Германии не смог стать единым и потерпел поражение. Та же упомянутая Музыкальная Олимпиада сопровождалась неоднократными драками между социал-демократами и коммунистами. То же самое произошло и в Испании, только дело доходило до открытых военных столкновений между разными республиканскими партиями. Но песня осталась, она стала одним из главных символов антифашистского сопротивления, одной из самых узнаваемых песен немецкого рабочего движения. Она благополучно дожила до наших дней, современные музыканты неоднократно обращаются к ней в своем творчестве. В частности популярная песня «Links» группы Rammstein является отсылкой к «Песне Единого фронта».
Жанр “Kampflieder” часто называют «песней-плакатом». И это неудивительно, ведь созданы они были в эпоху авангарда, под влиянием Русской революции, её духа и её эстетики. И, конечно, под влиянием плакатов и стихотворений Маяковского. Собственно, «Linker Marsch», это немецкий перевод его знаменитого стихотворения «Левый марш». Ну, то самое, где «ваше слово, товарищ Маузер». Маяковский сочинил его в 1918 году на встрече с матросами. Причем, это была практически импровизация. Как вспоминал потом сам автор:
«Мне позвонили из бывшего Гвардейского экипажа и потребовали, чтобы я приехал читать стихотворения, и вот я на извозчике написал «Левый марш». Конечно, я раньше заготовил отдельные строфы…».
В 1929 году Маяковский побывал в Германии. Он произвел неизгладимое впечатление на местную публику, а стихотворение «Левый марш» в его экспрессивном исполнении заставило зрителей встать. Чуть позже «Левый марш» был переведен на немецкий язык. Но музыку на слова Эйслер написал уже в 1957 году, по просьбе Эрнста Буша, для пьесы «Шторм». Это была своего рода дань памяти тому бурному времени, дань молодости, борьбе, великой мечте о новом прекрасном мире. Эта тема является сквозной для творчества нашего триумвирата, и «Левый марш», позднее произведение, созданное далеко не в революционную эпоху, является как бы квинтэссенцией, яркой точкой их творчества. В конце упомянутой пьесы главный герой, председатель укома, гибнет от вражеской пули, но из множества рупоров продолжали звучать его песни. Это произошло и с нашими героями и их песнями.
Прежде чем идти дальше, необходимо упомянуть ещё несколько важных немецких песен, которые родились в 30-е. Летом 1936 года генерал Франко поднимает мятеж против Второй Испанской Республики. Его поддерживают Италия и Германия. Многие левые принимают начавшуюся войну как личный вызов, как ключевое столкновение между революцией и реакцией, между мировым коммунизмом и фашизмом. В Испанию со всего мира едут добровольцы, среди них немалую часть составляют немцы, недавно вынужденных покинуть свою родину после прихода к власти Гитлера. Для них эта борьба становится личным делом. Если уж они допустили у себя дома к власти нациста Гитлера, то теперь ни в коем случае не должны Испанию оставить в беде, дать захватить её палачу Франко. Они и создали боевое подразделение, известное как Центурия Тельмана. По мере увеличения числа добровольцев, центурия превратилась в батальон. Именно этому подразделению была посвящена песня «Die Thaelmann-Kolonne» (Колонна Тельмана) или «Небо Испании». Написана она в 1936 году композитором Паулем Дессау и его женой Гудрун Кабиш.
Песня быстро обретает популярность среди бойцов интербригад, но всемирно известной её делает Эрнст Буш, который включает песню в свой репертуар, записывает её на пластинки. Как писал Эгон Эрвин Кирш: «Когда Пол Робсон, чернокожий американский певец, и Эрнст Буш, его белый брат, пели эту песню на фронте или в больнице, из каждого горла и на всех языках она звучала рефреном». Впрочем, у песни были и критики, которые называли её излишне милитаристской и даже фашистской. Как мы уже отметили, рассказывая о «Песне Единого Фронта», маршевые агрессивные песни стали ассоциироваться с фашизмом. Левые, чтобы дистанцироваться, стали сочинять более мелодичные и менее агрессивные песни.
В едином испанском фронте не было единства, каждый тянул одеяло на себя. Масла в огонь подливали сталинисты, которые уничтожали неугодных политиков и военных. Ситуация была на похожа на Гражданскую войну в России с точностью до наоборот: красные были раздроблены и находились в состоянии перманентной войны друг с другом, белые были едины. Это и определило победу последних. Вдобавок, государства, поддерживающие республиканцев, начали трусливо умывать руки. В 1938 году Интербригады были распущены, вскоре пал Мадрид…
Но песня «Небо Испании» никуда не исчезла, более того: с подачи Буша она начала распространяться по миру. Сам же Буш, как мы уже рассказывали, попал в концлагерь и до 1945 года, считался погибшим. После разгрома Гитлера, уже в ГДР немцы-участники интербригад пользовались большим почетом и уважением. Песня «Колонна Тельмана» зазвучала здесь с новой силой. Эту песню исполняли чаще официального гимна ГДР (кстати тоже написанного Эйслером).
К концу 30-х фашизм одержал убедительную победу в Европе. И это не могло не сказаться на песенном творчестве. Марши, исполняемые на демонстрациях, отошли на второй план. Демонстраций больше не было, оппозиционеры были убиты, посажены в тюрьмы и концлагеря. Именно там было сложено немало песен, о которых речь пойдет в следующем тексте.
