Соль
Ах, разве не было бы прекрасно, кабы любой едой можно было утолить любой голод! Иногда возникает потребность в определенном вкусе. Что-то в мозгах. Это сбой обмена веществ. Организм набит нутом и пряниками. Но чего-то не хватает. Что-то вертится на рецепторах языка, танцует на границе памяти, выступает каплями пота на висках.
Фельдшер прижимает к моему лицу кислородную маску. Шланг взвивается на полку над головой и уходит за пределы поля зрения. Кислород хороший. Тоже очень вкусный. Гораздо лучше черного дыма, стелящегося по корчащимся в огне лакированным доскам. За кислород можно убить.
Меня вытащили к скоряку через пепелище, накинув сверху какую-то несгораемую тряпку, хотя в этом уже не было необходимости. Я шла почти сама. Пустяки, я когда по лестнице иду, у меня и то меньше кислорода в крови. Пожарный сдал меня доктору и похвалил, что дождалась их в туалете. Они подумали, что у меня шок, потому что я лизала ладонь.
Дура в туалете думала, что если она откроет окно, то к нам хлынет поток воздуха. Она уже задыхалась, когда я насквозь вымачивала в раковине рукав кофты, чтобы продышаться через него. И слишком поздно я заметила, что она, заходясь кашлем до рвоты, полезла на толчок, чтобы откинуть окно. И создать дополнительную тягу для дыма. И подпитать кислородным сквозняком огонь, уже вылизывающий дверь с той стороны. Я стянула ее с пьедестала, а эта растяпа грохнулась головой об раковину. Дым, эгоизм и безумие смешались: она возомнила, что я проявляю агрессию. К счастью, один из керамических черепков очень удачно лег в руку.
Ее вообще не должно было там быть. Оставалось только дождаться приезда пожарных. Выжить, продержаться несколько минут. Вход заблокировало пламя, а из-за стола уже поднимался тот контуженный пузатый мужик в кожанке. Нет времени. Я вбежала внутрь и защелкнула замок.
С ним вообще было тяжело. Слишком большая разница в весе. И в длине рук. Конечно, я полоснула его по кулаку, но когда он понесся на меня, словно бык и сшиб с ног своей жирной тушей, я осталась без бритвы и без перспектив. Хорошо, что они расставили такие здоровые столы. Я успела выползти с другой стороны к тому моменту, когда он только нагнулся, чтобы вытянуть меня за ногу. А дальше я обрушилась на него с высоты стола, со скоростью пущеного из пращи камня.
Признаюсь, меня удивило, что он не сбежал, как остальные. Официанту хватило ума освободить пространство перед барной стойкой, когда я приблизилась, держа прихваченный со стола милой парочки квадратный стеклянный подсвечничек с горящей внутри свечой. Я наспех побила бутылки с крепким алкоголем о барную стойку, выставила свечу и сбрызнула ее ромом. Ух, классная огненная дорожка!
А эта парочка мне понравилась. Такие симпатичные, по-смешному беззащитные. Хотя бы хватило ума не разменивать жизнь на романтический ужин. Сперва они смотрели на меня с возмущением, но, стоило перечеркнуть бритвой горло секьюрити, дернувшего меня за руку, возмущение сменилось ужасом. Я всего лишь взяла у них солонку и высыпала в карман. В другом кармане я еще на входе нащупала элегантную ручку из белой кости. А сзади уже догонял этот вахтер, блюститель QR-чистоты.
Обо всем-то я читала. Такое бывает, если очень долго и монотонно жрать траву. Как лоси. Мох дает переизбыток калия. И совсем не содержит натрия. Вот корень всякого зла — дисбаланс. Месяцы атрофированной веганской жизни можно восстановить одним ударом кулака по столу. Это даже не психология — это биохимия.
Ладно, хватит насыщать меня кислородом. Все хорошо в меру. Неужели они думают, что в реанимобиле, в котором душными летними вечерами спасают десятки пьяных жизней, утопцев и инсультников, нет ничего заостренного? Или электрического? Или эластичного? Или тяжелого?
Реанимация? Не всегда уместно.
Жизнь — апатично колышащийся кусок тофу. Вкус зависит от приправ. В этом вся соль.
