Репродуктивная функция
Никогда прежде реальность не расслаивалась на столько уровней. Безумный бургер, нашпигованный тем, что под руку подвернулось. И, конечно, мягкая, ранимо уязвимая, почти виктимная булочка сверху. И, конечно, россыпь кунжутных семян. В семенах вся проблема.
Люди, как правило, способны (если вообще способны) обозревать всего одну ментальную реальность. Ту, к которой они привыкли: их парадигма, мир узнаваемых эйдосов, идеологическая выдумка, нуждающаяся в поддержке и обработке. Одна, две — обычно, больше и не требовалось. Однако сейчас подпространство расползлось почти на десяток слоев. Это система защиты. Они так оберегают кащееву иглу, острием нацеленную в будущее.
Я сижу в пустой белой комнате. У меня есть бутылка текилы, и этого вполне достаточно. Ведь я присутствую и в других местах. Я их вижу. Пока мир ведет войну со злобным, плешивым некроличем, он успел выполнить главную часть своего плана — скопироваться. Они не понимают, что продолжают сражаться с пустотелой оболочкой. В нем ничего не осталось. Это кожаный мешок, окруженный другими кожаными мешками, лишенными сущности и эссенции жизни. Где же их будущее?
А вот оно, скатанное в плотное слизистое яйцо. В нем теплится и оформляется новая жизнь. Пролитая кровь станет отличным удобрением для семян зла. Они выполнили свою репродуктивную функцию. Как осы-паразиты, откладывающие личинок в еще живых муравьев. Что может сделать опустевшая оболочка, все равно обреченная на гибель? Только отвлечь на себя внимание, чтобы защитить растущее потомство. Победят злого колдуна — и решат, что на этом все. А в укромном месте будет созревать новое зло. Эволюционировавшее, ставшее еще более сильным и безжалостным, адаптировавшееся и вынесшее урок из прошлых поражений.
Они — враги вещественного мира. Я вижу одновременно яйцо дракона в замке, кокон чужого на незнакомой планете, огромный сервер, на который надо загрузить вирус. И так далее. Десяток вариаций. Ловушка для тех, кто не умеет скользить по пластам ирреальности. Даже если храбрые рыцари доберутся до яйца, то они повредят его только на одном уровне. Оно сохранится во всех остальных инкубаторах, а позже полностью синхронизируется с копиями и регенерирует полученный урон.
Мы слишком слабы, чтобы уничтожить и выжечь вековое зло. Поэтому мы должны прервать его репродуктивный цикл. Следует что-то сделать с яйцом. Вколоть в плод мутагенный яд. Вызвать преждевременные роды. Повредить структуру ДНК. Мы не можем предотвратить рождение этого монстра, но мы можем заранее его ослабить. И тогда, возможно, он не сможет скопироваться в следующий раз, не сможет снова воспроизвести себя. Потому что в нем изначально будет врожденный дефект, бьющий по фертильности.
Денацификация. Я читала об этом: практически невозможное мероприятие, если не брать общество под внешнее управление и не перестраивать массовое школьное образование под эти нужды. Взрослые неисправимы, выжечь зло можно только с его носителем. Слишком плотно сплелись их души и корни цветов зла. К сожалению, мы также не сможем спасти детей. Они получат свою инъекцию гимнов, флагов, доносов и реваншизма. Выжившие старики не дадут поменять систему. А растерянные зумеры сами отчаянно будут искать нового фюрера. Наша молодежь либо перекормленная, либо оголодалая. Бесполезные обрубки патерналистского режима. Изгибающиеся отрезанные пальцы.
Предстоит сеанс массового переобувания. В новых туфлях (которые будут нестерпимо натирать) окажутся те же мозолистые ноги. Кое-как доковыляют до дома, до заветного Задверья, а там уж рассупонятся, высвободятся на всю катушку. Каждую швабру на учет не возьмешь. Я пока еще не знаю, что победит: идеи безопасности, национального восстановления, реваншизма или умилительного, лицемерного покаяния. Только не свобода. Они сами никогда свободу не выберут и никому другому это сделать не дадут. Затащат обратно в котел: будем вариться в пальмовом масле вместе. Здесь все и всегда будет делаться мне назло.
И все-таки, повисает в воздухе сакраментальный вопрос: зачем? Зачем ты двинул танки в огонь? С точки зрения человеческой логики, это сумасшедший и суицидальный поступок. Нормально же гнили, не спеша. Однако, где вы увидели людей? Проигранная война — это тоже приобретение. Некое историческое событие, память, имущество. Возможно, даже более существенное, чем война выигранная.
Проигранная война снимает очень много вопросов. Почему все рухнуло? Вовсе не из-за безудержного воровства и бесконечной вереницы управленческих ошибок. Мы развалились не сами по себе, а в героической авантюре против всей НАТЫ разом. Китай и тот очканул — а мы полезли. Защищать скрепы от разгибания. И только с перенапряжением всех сил, разрывая мыщцы самому себе, коллективный Запад сумел придавить Россию-мать. Но мы воспрянем. И если еще кто-нибудь вздумает отколоться от Федерации — то с них и начнем.
Найдутся публицисты, найдутся писатели, повылазят историки, которые перепишут воспоминания поколений. Россия пала в результате агрессии коллективного Запада, а не из-за собственных глупости, тупого упрямства и жестокости. Кратковременный период шока и внутренней грызни — все, что нам отпущено. Кстати, победившая сторона тоже хлебнула отравленной, порченой крови. К чему это приведет?
Задача проста. Уцелеть. Разработать мутаген. Вколоть его в зародыша на всех этажах реальности. Будет, чем заняться в ближайшие годы.
Бабочки-однодневки. У них нет будущего. Отдельные жизни принесены в жертву великой общности. Многие пошли на это добровольно. Они не были зомбированы пропагандой. Для этого их породили, воспитали и держали в строю. СМИ лишь распространяли сигналы-феромоны для координации движений. Инсектоиды.
«Ты меня любишь? Тогда скажи правду» — донеслось с улицы в три часа ночи. Хорошо, я скажу. Черное Солнце встает над апофеозом войны. Над каждым из нас. Потому что война — это мы.
Сегодня стало общим местом бросаться такими словами, как «геноцид». Это от беспамятства. От невозможности вообразить, что же случилось тогда, на самом деле. Мы настолько оторваны от истории, от реальности, что принимаем за катастрофу гибель сотен, пусть даже тысяч человек. Холокост — шесть миллионов жертв. Из них полтора миллиона — дети. Пережившие — истерзаны, искалечены физически и морально. Вот, что такое окончательное решение еврейского вопроса. Холокост — это газваген, с выхлопной трубой выведенной в салон. Незатухающие печи крематориев. Пестицид «Циклон Б», которым сперва травили крыс, а затем стали использовать для массовых убийств заключенных в концлагерях, потому что, когда дело поставлено на конвейер, без рационализаторства обойтись невозможно. Литровая банка — на двести человек. Своей собственной смерти не существует, она бывает только чужой.
Запад, используя технологии, разработанные в годы войны, как трамплин, прыгнул в омут консьюмеризма, завяз в иллюзорной медиаматрице. Общество потребления. То ли сон, то ли психоделический приход. Ударная доза морфия убила память, прогнала боль. По телу разлился желанный, избавляющий от тревог покой. Они убили прошлое.
Соцлаг забронзовел, превратился в якутского идола-божка. Знамя над Рейхстагом — единственная подлинная победа, задыхающаяся под валом разрухи, провалов, перестроек, застоев, дефолтов, бесконечных унижений и разочарований. Чем дальше во времени мы уходим от момента триумфа, тем безысходнее. Можем повторить — можем ведь, или уже все? Колесо сансары да по русской колее. Безвременье. В чем смысл, брат? Мы убили будущее.
Ты меня любишь? Тогда скажи правду. Ох, я пытаюсь, любовь моя. Лучше было бы солгать. Сказать, что все будет хорошо. Завтра ты проснешься, и ничего этого не будет. Убитые вернутся живыми. Медведев бегает с айфоном и учится делать собачку из воздушного шарика, а не взывает вернуть смертную казнь. Путин еще не успел никого обнулить. Дипломаты не ругаются матом. Ты еще можешь все изменить.
«Ты мне врешь! Ты меня не любишь!»
Война закончится.
Когда мы этого захотим.
