Сказка о мертвом моряке
Они отправились в плавание, чтобы освободиться от уз материка. Фрегат, рассекал водную гладь, на горизонте смыкавшуюся с лазурным небом, высоким, как никогда. Капитан корабля правил наугад: он не знал, куда должно плыть, да и не было то важным. Новая земля должна была вернуть все то, что было растрачено в сотнях портовых городков.
Но однажды на корабле случился бунт: умер один из матросов. Фрегат, когда-то гордый и свободный, погрузился в мрачные раздумья. То, от чего люди стремились уплыть, нагнало их и здесь.
Тело покойного моряка положили в трюме, между ромом и солониной. Что-то сломалось, что-то безвозвратно испортилось, и капитан понимал, что теперь их плавание из рывка к новым берегам превращается в бегство от старых. Люди сгрудились на палубе, ища друг у друга поддержки и оправдания, но воздух сотрясало только молчаливое сожаление: он был одним из них, а значит, их ждет та же участь.
Первым не выдержал лучший друг погибшего моряка. Он поднялся и сказал: «Я был его лучшим другом. У нас не было секретов друг от друга. Долгие ночи, убаюканные слабой качкой, мы скрашивали в беседах о новой земле. Я пойду в трюм и уговорю его вернуться»
Прошло полчаса, и друг вернулся в слезах. Он только отмахивался от назойливых вопросов и смотрел на воду, обступившую фрегат со всех сторон. Люди поняли, что у мертвых нет друзей, и они не внемлют их голосам.
Тогда поднялся корабельный доктор. Он сказал: «Я искусный врачеватель человеческих тел. Мой талант смешивать микстуры и целебные снадобья не раз оберегал команду от цинги и холеры. Я пойду в трюм и вылечу его мертвизну».
Прошло полчаса, и доктор вернулся белый, как те таблетки, которые он раздавал больным. Моряки обступили его, а он лишь развел руками: «Эту болезнь не исцелить никакой настойкой. Я умею лечить зараженных, восстанавливая пригодность их тел. Тело этого человека не тронуто хворью, и я бессилен против такого недуга». Люди поняли, что мертвые не страдают от болезней живых.
Последним поднялся пастор. Он сказал: «Я ведаю, как живет дух. Я знаю, что есть жизнь, что есть смерть, и, что есть человек. Я уговорю душу вернуться».
Прошло полчаса, и пастор вернулся, нервно прижимая библию к груди. Морякам, окружившим его, он сказал: «Я говорил с ним, но душа не может вернуться без согласия тела. Тело сказало, что лучше жить без души, между ромом и солониной, чем всю ночь дежурить на мачте, выглядывая новую землю. Движение опарышей он ошибочно принимает за движение духа». Люди поняли, что черви — душа мертвеца.
И тогда моряки, ужаснувшиеся перед ликом смерти, стали роптать и требовать, чтобы капитан выбросил тело за борт. Капитан корабля слушал упреки команды, смотря поверх голов. Он видел, как сгущаются тучи над океаном, который был слишком вечным, чтобы человек мог понять его. Капитан сурово отвечал испуганным морякам: «Нет, мы не будем выкидывать труп за борт. Он был вашим другом, а теперь вы хотите избавиться от него. Пусть он гниет в трюме, но похороним мы его на новой земле, которой он так и не дождался. А до тех пор, постарайтесь бодрствовать, иначе корабль будет некому вести: держите штурвал, чините паруса и, главное, смотрите в подзорную трубу, выглядывая новую землю, даже если вы устали и разочаровались в целях нашего плавания».
Сказав это, капитан удалился в свою каюту, чтобы написать письмо человеку, которого он никогда не видел, а команда, немного погоревав, вернулась к своим обязанностям, зная, что так они чтят память своего мертвого друга.
