Общественный транспорт как классовая граница
Как только человек утрачивает способность ездить по городу в общественном транспорте, он перестает быть человеком и превращается в зажравшееся и обуржуинившееся существо независимо от прошлых заслуг и добродетелей.
Я была слегка шокирована недавним интервью Земфиры в передаче Познера. Это просто феерия, которую можно объяснить или крайней степенью цинизма, или крайней степенью тупого монологизма и просто глупостью, пошлостью и бестактностью. Далее я буду выкладывать куски расшифровки беседы, взятые с моего любимого «Ньюсрукома».
«Напомнив, что ее новый гастрольный тур называется «Маленький человек», Земфира сказала, что, когда она говорила, что она «звезда», имела в виду, что с детства ей дано «чуть больше, чем сверстникам». Затем ощущение пропало, но потом оно вернулось, когда Земфира, по ее словам, занялась музыкой и стала выделяться на фоне однокурсников в училище. «Так что вкладываю в слово «звезда» чуть большую одаренность. Да, в этом слове есть отрицательный оттенок. Но какой синоним ему можно подобрать? А вообще, понятия «звезда» и «маленький человек» не противоречат друг другу. «Звезда» — это не нечто большое», — считает певица».
Господин Хармс в свое время сказал лучше и остроумнее: «Послушайте, друзья! Нельзя же в самом деле передо мной так преклоняться. Я такой же, как и вы все, только лучше». Само это слово «звезда» (полк молчать!) уже какое-то приторно мерзкое и опошленное. Она могла бы употребить не менее пошлое слово «гений», которое имеет хотя бы какие-то коннотации, связанные с творческой и внутренней работой. А «звезда» -это что-то попсовое, медийное, раскрученное невидимыми продюсерами, нарциссичное и снобистское. Видимо, для Земфиры действительно нельзя подобрать иного синонима. Особенно после ее шедевральной песни «Деньги».
Пассаж про отсутствие противоречий между «звездой» и «маленьким человеком» напрашивается на аплодисменты. Если «маленького человека» рассматривать, как мещанина и морально-нравственную пустышку, как Акакия Акакиевича из «Шинели», то, возможно, некое тождество есть. Но мы, гуманисты, «маленького человека» не презираем, а жалеем, поэтому давайте думать, что речь, скорее, о типаже, вроде штабс-капитана Снегирева из «Братьев Карамазовых». О человеке, размазанном нищетой и постоянными унижениями, но сохранившем понятие чести и непримиримую ненависть к сильным мира сего. К «звездам».
Вы, разумеется, «читали давно и уже не помните», о чем там речь, поэтому вот вам цитатонька. В общем, Дмитрий Карамазов побил Снегирева, а потом еще прилюдно протащил его за рыжую бородку (мочалку) по улице на глазах у плачущего сына и хохочущей толпы. А Алеша Карамазов должен был передать ему двести рублей моральной компенсации за этот эпизод. Вот, чем все кончается.
«Алеша хотел было обнять его, до того он был доволен. Но, взглянув на него, он вдруг остановился: тот стоял, вытянув шею, вытянув губы, с исступленным и побледневшим лицом и что-то шептал губами, как будто желая что-то выговорить; звуков не было, а он все шептал губами, было как-то странно.
– Чего вы! – вздрогнул вдруг отчего-то Алеша.
– Алексей Федорович… я… вы… – бормотал и срывался штабс-капитан, странно и дико смотря на него в упор с видом решившегося полететь с горы, и в то же время губами как бы и улыбаясь, – я-с… вы-с… А не хотите ли, я вам один фокусик сейчас покажу-с! – вдруг прошептал он быстрым, твердым шепотом, речь уже не срывалась более.
– Какой фокусик?
– Фокусик, фокус-покус такой, – все шептал штабс-капитан; рот его скривился на левую сторону, левый глаз прищурился, он, не отрываясь, все смотрел на Алешу, точно приковался к нему.
– Да что с вами, какой фокус? – прокричал тот уж совсем в испуге.
– А вот какой, глядите! – взвизгнул вдруг штабс-капитан.
И, показав ему обе радужные кредитки, которые все время, в продолжение всего разговора, держал обе вместе за уголок большим и указательным пальцами правой руки, он вдруг с каким-то остервенением схватил их, смял и крепко зажал в кулаке правой руки.
– Видели-с, видели-с! – взвизгнул он Алеше, бледный и исступленный, и вдруг, подняв вверх кулак, со всего размаху бросил обе смятые кредитки на песок, – видели-с? – взвизгнул он опять, показывая на них пальцем, – ну так вот же-с!..
И вдруг, подняв правую ногу, он с дикою злобой бросился их топтать каблуком, восклицая и задыхаясь с каждым ударом ноги.
– Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! – Вдруг он отскочил назад и выпрямился пред Алешей. Весь вид его изобразил собой неизъяснимую гордость.
– Доложите пославшим вас, что мочалка чести своей не продает-с! – вскричал он, простирая на воздух руку. Затем быстро повернулся и бросился бежать; но он не пробежал и пяти шагов, как, весь повернувшись опять, вдруг сделал Алеше ручкой. Но и опять, не пробежав пяти шагов, он в последний уже раз обернулся, на этот раз без искривленного смеха в лице, а напротив, все оно сотрясалось слезами. Плачущею, срывающеюся, захлебывающеюся скороговоркой прокричал он:
– А что ж бы я моему мальчику-то сказал, если б у вас деньги за позор наш взял? – и, проговорив это, бросился бежать, на сей раз уже не оборачиваясь».
В общем, как «маленький человек» я бы не хотела, чтобы Звезда-Земфира выступала от моего имени или же пела мне песни про аспекты моего маленького существования.
Едем дальше.
«Владимир Познер поинтересовался, считает ли Земфира себя гламурной персоной, на что она ответила: «Конечно же, это не обо мне. Я — нечто противоположное определению «гламур». «Потому что я не формалист. А термин «гламур» предполагает идеальную форму», — разъяснила она свое понимание этого слова.
«Я чувствую в себе протест. При этом я — успешна и небедна. Но я не конформист. Я независима и сражаюсь за свою независимость», — продолжила она. «Не согласна с тем, что протестующий человек не может ездить на Bentley. У меня нет Bentley, машина чуть хуже, но во мне есть протест. Не вижу противоречия», — добавила Земфира.
Относительно «машины чуть хуже» газета «Комсомольская правда» дает пояснения, что певица ездит за рулем BMW-купе третьей серии».
Все, приехали.
Как только я это прочитала, то хотела сказать что-то, но не могла. Не потому что там закон о мате в СМИ или еще какая фигня, а потому что не могла и все тут. Слова меня покинули, звуки тоже ушли и даже образовавшаяся пустота сказала, что она в этом не участвует.
Земфира не видит противоречия, потому что вместо глаз у нее медные пуговицы пришиты, что ли? То есть — я все никак не могу это втиснуть в свое сознание — можно ездить на Bentley, который тебе дала Система, и против нее протестовать?
Фух, все, господа, я допетрила! Этот гипотетический чувак протестует, из-за того, что он ездит на Bentley, а не на Maybach Exelero!
А я считаю, что ездить на машине за триста тысяч долларов или семафорить часами за 30 тыс. евро (или за 37 млн. рублей, если часы Пескова вам интереснее, чем часы Патриарха) в условиях, когда 39% населения живут за чертой бедности и даже мяса пожрать не могут, это… это — аморально.
Ну и фраза, из-за которой, собственно, мой взгляд не скользнул вниз по интервью, а зацепился за него.
«Мне пришлось однажды спуститься в метро — это чудовищно! Я не могу», — призналась певица».
Вот, господа, самая вкуснотища. О том, что я ежедневно переживаю с 8-20 до 8-40 и с 18-10 до 18-30, Звезда-Земфира рассказывает, как о каком-то единичном экстремальном событии. «Однажды…» — это былинная легенда о схождении Персефоны в царство Аида. Круче, пожалуй, были только откровения Волочковой, которая превратила поездку в метро в целый перфоманс. И эти люди пытаются нести разумное-доброе-вечное? Объяснять что-то о протесте? Мне? И вам, мои дорогие жертвы метрополитена?
В общем, как в том анекдоте:
«Нас терактами в метро не запугать — мы в метро не ездим»
