Живая речь
Язык определяет сознание. Никогда не перестану восхищаться тем, как лингвистика влияет на наше мышление. Из всех писателей-антиутопистов Оруэлла следует признать самым важным уже за его концепцию новояза. Как Толкин сочинял свой язык для Средиземья, так Оруэлл пытался понять, каким будет язык тоталитаризма. И сейчас в нашем обществе много расколов и трещин. Давайте поговорим о языковой пропасти между нами и властью.
Я давно пытаюсь сформулировать эту мысль. В этот раз меня спровоцировала свежая статья Суркова о лицемерии Запада.
Если кто пропустил, то вот.
Сюжет пересказывать не буду. Нас интересует только язык статьи. И он очень сильно отличается от того кондового языка, которым обычно вещают чиновники. Сурков — как бы там ни было — один из нескольких интеллигентов во власти. Его слог — это узнаваемый и популярный в нулевых закос под постструктурализм. Та же бодрийяровская проблематика, та же терминология, очарованность умными словами. Он умен, но застрял в том времени, когда это было модно и воспринималось всерьез.
Сравните слог Суркова с высказываниями Мединского, отвечающего за прачечную, и Васильевой, отвечающей за внедрение православия и патриотизма в головы школьников. Ну и кто должен был заведовать культурой и образованием? Однако Сурков по той же самой причине оказался на обочине политики. Из-за несостыковки парадигм. Изящный маккиавелист и декадент Сурков в среде, где правит свадебный тамада Путин, пробивной, пошлый и панибратски хамоватый, за которым следует свита чинушей с мертвым, суконным советским языком канцелярщины и передовиц «Правды». Сурков, во многом сопоставимый с Акуниным и Пелевиным, мог бы быть героем среднего класса — если бы этот средний класс был кому-то нужен.
Я не обожествляю Суркова, но, простите, умение самостоятельно (sic!) связать несколько абзацев в статью — это нечто запредельное для всех наших управленцев. Предвыборные статьи в «Известия», обращения в западные СМИ для Путина явно писали пиарщики и спичрайтеры. Пусть даже, основываясь на каких-то его тезисах. Что там пишут все остальные — просто кровь по глазам течет. И, конечно же, язык ненависти, когда дело доходит до статей про Украину и США. Тут просто штамп на штампе цветет. Журналисты их пишут, словно под копирку.
И сформировался некий уникальный речевой стиль, тот самый оруэлловский новояз. Попробую его охарактеризовать. Это смесь кондового официоза, нахрапистого блатняка и застольного краснобайства. Язык скотов. Так говорят губернаторы, начальники госпредприятий, тетки-образины. Вспомните, какая речь у Сечина (опубликована в связи с расшифровкой дела Улюкаева) — это же деревенщина, свинопас.
В то же время есть язык живой, текучий, неформальный. Даже здесь вы видите какую-никакую лингвистическую игру и потуги говорить свежо и понятно. Не отрываясь от народа. Ютьюберы потеснили спикеров от власти, потому что говорят на другом языке. На который вешают клеймо «молодежный», но все не так просто.
Вспомните Лурку. Пять лет назад они задавали стиль и тон сетевой речи. Осколки до сих пор хрустят под ногами. А потом уже Лентач. Мемасики. Дратути. Это фиаско, братан. И многое другое. Если вы вздумаете говорить исключительно на наречии Лурки и Лепры тех времен, когда они процветали, то будете казаться нелепым анахронизмом. Потому что настоящий язык уже трансформировался и уехал далеко вперед. Пожалуй, самым живучим оказался Двач.
Живой язык абсорбирует лексику отовсюду. В речи уживаются англицизмы, слэнг, тюремный жаргон, мемасики, классическая речь Пушкина-Тургенева-Достоевского, публицистика и матюги. Русский язык очень легко извращает иностранные слова суффиксами, приставками и вольным склонением. Попытка последовательно пользоваться только одним пластом речи превращает вас в идиотов. Власти зажимаются в рамках некоего допустимого новояза, обрекая себя на поражение. Ординарная и ничем не выдающаяся статейка Суркова (если судить с нашей политфилософской колокольни) стала важным публицистическим событием.
Власть не может иметь сильных спикеров. Не потому, что там нет людей талантливых или умных. Их ограничивает язык выражения. На 16-битном процессоре вы все равно не запустите новый Wolfenstein, хоть в какую позу встаньте. Черно-белый телек никогда не покажет цветную картинку. Поэтому власть постоянно вынуждена рекрутировать новых и новых агентов влияния и лидеров мнения. Сейчас вон, с рэперами стали заигрывать.
И тут обнаруживается преинтереснейшая хуйня. Эти набранные со стороны люди слова стремительно деградируют до среднего уровня, заражаются крайне ограниченным и скудным дискурсом власти и теряют возможность влиять на новые поколения, в которых все больше людей, в то время как люди старой формации умирают по естественным причинам.
Авторы, способные вещать хотя бы на уровне Суркова, могли бы быть эффективны, если бы не одно но. Его статья приносит больше вреда, чем пользы, поскольку вызывает явный стилистический разлад и диссонанс, а власть у нас должна быть монолитно упоротая, серьезная до запора и базедовой болезни, как на картинах Ложкина. Любая попытка говорить вне новояза приводит к тому, что как-то сами по себе рушатся конструкты православия-патриотизма-духовности, которые способны существовать лишь в условиях той убогой языковой среды, которая их породила. Для более сложных формаций нужны сложные слова и речи, что увеличивает риск возникновения автономных личностей с собственным мнением.
