Бунт второго сословия
Все сейчас только и говорят о московском деле. Особенно про одного из фигурантов, Павла Устинова. Понятное дело, случай вопиющий. Человека задержали просто за то, что он шел мимо полицейских, оказался не в то время и не в том месте. К тому же какой-никакой актер. Это вызвало большую волну, к которой присоединились даже лоялисты. «Мы не Павел Устинов, мы вся страна» — с патетическим жаром пишет «Новая». Опять эти «Я/Мы», буча в соцсетях, тэги, видеообращения, пикеты. Все обратили свой негодующий взор в сторону президента.
И это не может не вызывать энтузиазма в либеральной среде. То один, то другой колумнист пишет, что, мол, вот так из цеховой солидарности и рождается гражданское общество. И сетует при том, «Боже, как же мы отстали от Европы». Вот, такого рода пост в Telegram-канале «Толкователь» Пряникова:
«Культурная общественность сплотилась в борьбе за свободу актёра Павла Устинова, а также и других осуждённых по «московскому делу». До этого журналистская общественность сплотилась в борьбе за свободу Ивана Голунова. Хороший знак того, что как минимум в Москве появляется бюргерство и их цеха. Цеховая солидарность.
Цеха – это время начала разложения феодализма, активная часть бюргерства, боровшаяся за независимость, автономию города. Предтеча буржуазной демократии и капитализма.
Т.е. Москва исторически сейчас оказалась где-то в западных в XIV-XVI веках. Тридцать лет реформ нужны были для того, чтобы свернуть с российской колеи (кормлений, служилости и азиатского типа производства) и оказаться в той точке, откуда стартовал европейский гуманизм, реформация и капитализм. Это ещё и время разложения сословности и формирование классов, появление независимых университетов и состязательности правосудия.
Посмотрим, что будет дальше. По логике европейского развития следующим будет запрос либо на олигархическую республику — что-то типа Венеции того времени, либо на начальный этап парламентаризма, в котором пока будут участвовать «жирные коты» («деньги рождают власть», тогда как девиз российской исторической колеи – «власть рождает деньги») – что-то типа нидерландских провинций».
Это все звучит чудесно. Но есть возражения. Резонансных дел сейчас очень много. Под горячую руку сошедшего с ума Голема попадаются все подряд: и учителя, и ученые, и врачи, и IT-шники, да кто угодно. И это необязательно уголовное преследование, просто некая несправедливость, вроде отъема участка земли, рядом с которым идет газпромовская труба или мизерная зарплата, вместо обещанной, как у учителей с врачами. Но только что-то мы не видим, что за тех людей так массово вписывались. Да, пишут газеты, блогеры, составляются петиции и открытые письма. Но такого массового масштаба они не имеют, власти не чешутся.
Я, например, программист. Сильно сомневаюсь, что в случае чего за меня впишутся бывшие супруги Касперские и Дуров. Что касается учителей с врачами, то там коллеги скорее выльют два ведра с говном на преследуемого, чем поддержат. Бывает, конечно, и обратное. Но опять же, это не вызывает такого резонанса, всех этих тэгов и маечек. Хотя систему здравоохранения, образования, науки сложно назвать цехом. У нас это строго иерархичная система. Понятно, что внутри таких систем бузить не принято. И даже если случай вопиющий, надо получить благословение от вышестоящего начальства. У актеров с режиссерами проще, Мединский им не начальник. Это же касается и СМИ. Но тем не менее, они в нашем государстве меньше всего похожи на союз независимых цехов. Мединский им не начальник, но они сильно зависимы от ряда людей и структур.
Это скорее, сословие. Причем, не третье, а второе. Будь они третьим, они были бы более автономны и независимы, зарабатывали бы исключительно производством своего собственного продукта. Но этого нет, все они, так или иначе, на подсосе у государства или богатых спонсоров. Плюс главный их продукт — производство смыслов и толкование фактов. Лидерство в мнениях. То есть, вещи исключительно идеологические. Это типичнейшее духовенство, без которого никакому государству никак. Особенно государству нашему, полуфеодальному. И соответственно, то, что называют «цеховой солидарностью», то есть, дела Голунова и Устинова, есть просто нервозная реакция сословия: Государь, как же так?
Кстати, недавнее обращение священников в защиту фигурантов этих резонансных дел, только подтверждает мою мысль. Ныне РПЦ, как ни пыжилась, но стать пастырем для всех заблудших овец уже не может. Потому и вынуждена только примыкать одним крылом к этому сословию. Даже не крылом, а так парой перышек. Черное перышко Смирнов и белое перышко Кураев.
Как говорит эксперт Павел Салин:
«Устинов уникален тем, что по формальным признакам является представителем творческой корпорации. А современная Россия, к сожалению, представляет собой сословно-кастовое государство. Данный конфликт — это не только конфликт между властью и оппозицией, как это подается в СМИ. Это конфликт между кастой силовиков, которая на подъеме и всячески пытается демонстрировать свой привилегированный статус, и кастой творческого цеха, которая, скорее всего, во второй раз — после Ивана Голунова — утрет нос силовикам. Это тоже можно рассматривать через сословно-кастовую призму. Этим Устинов и уникален, а остальные участники митингов не принадлежат к этой касте».
Иначе говоря, все резонансные дела имеют успех только если ты представляешь одно единственное сословие, назовем его «Медиакультурным». Или же, по какой-то причине ты сумел привлечь их массовое внимание к себе, что не так уж часто происходит. Что там с прочими фигурантами «Нового Величия»? И не надо думать, что кейсы… Фу, какое мерзкое слово, из лексики этого сословия. Лучше так: и не надо думать, что случаи Голунова с Устиновым чем-то уникальны. Просто у медиапотребителя память, как у рыбки Дори. В 15-м году преследовали ученого Лопатина, за то, что он ради экспериментов с уникальными солнечными батареями заказал в Китае растворитель, признанный в РФ психотропным. Чуть не закрыли парня на 11 лет, но медиасословие впряглось, Лопатину удалось отбиться от тюрьмы. Но он все же от греха подальше уехал из страны. Причем, заметьте, ученые за него впрягались. Но решающую роль сыграли-таки журналисты. Или дело Чудновец в 17 году. Ей в итоге дали срок, но амнистировали. Сама фигурантка не преминула этим воспользоваться, став кандидатом в губернаторы от какой-то мутной партии. Или помните на фоне крымской истерии и войны с Украиной у нас было дело Светланы Давыдовой, которую обвиняли в шпионаже. Тоже вызвало резонанс и мощную поддержку со стороны медиасословия. То есть, такие дела были и раньше. Эти все бучи никак не расшатывают систему, наоборот, убеждают обывателя в том, что от неё в принципе можно добиться справедливости.
Но заметьте, все имеет свои пределы. Счастливый конец имеют лишь те истории, которые действительно являются полным беспределом. Лишь те, где даже охранители не боятся осторожненько намекнуть, что это уж чересчур. То есть эдакая попса в мире резонансных случаев. Такой случай точно увенчается победой. Если она не светит, такого энтузиазма со стороны сословия мы не увидим. Зачем портить свое портфолио провалом? Да и за поддержку кого-то более опасного, можно как минимум лишиться финансового ручейка, а то и вовсе загреметь, как Серебренников.
Более того, все жертвы обычно подчеркивают свою аполитичность. Голунов много писал о мусорной мафии, но не трогал власть имущих. Устинов говорит, что никогда даже не слышал о Голунове. То есть такой аполит в кубе. Человек в футляре, до которого даже вся эта шумиха не смогла достучаться. Они как бы говорят этим власти: «Мы не будем мстить, только отпустите». А Сенцов не вышел, пока Вождь не договорился с Зеленским о размене пленными. И никакая шумиха тут не помогла. Или что там с курсантом Можайским, который в тетради в качестве мысленного эксперимента нарисовал план захвата казармы? Шили экстремизм, но в мае этого года отправили в психушку.
Наше второе сословие со времен князя Владимира занимает подчиненное положение по отношению к власти. Это вам не католичество. И живём мы до сих по «Русской Правде» Ярослава Мудрого, а вовсе не по Конституции. И потому, говорить о рождении серьезного протеста или гражданского общества пока не приходится. Просто власть нынче серьезно ослабла, несмотря на грозное потрясание дубиной, и стала косячить больше чем обычно. Потому-то в силу ослабления сословия первого, второе позволяет себе чуть больше, чем обычно. Как муж-пьяница на свадьбе, пока жена не может его контролировать, выпивает пару лишних стопочек и плотно заедает петрушкой.
Кстати, прошла новость, что задержали шамана Габышева. И вроде будут шить ему экстремизм. Или, что проще, сдадут в дурку. А он вдвойне представитель второго сословия, как шаман (пусть и самозваный), так и раскрученный с помощью твиттера и фейсбука. Вот теперь посмотрим, как за него впишется его сословие. Но я сильно сомневаюсь. Не тот случай, чтобы безопасно вписаться. Тем более, кто он такой, просто человек из очень далекой провинции. Хотя была же мода на Распутина. Но тут надо уметь угождать экзальтированным дамам, чего Саня-Шаман не умеет. Так, где там наше гражданское общество или цеховая солидарность? Слабо вытащить из застенков? Или ограничимся дежурными колонками? Хотя, если с ним и правда Высшие силы, как знать, может и не понадобится все это.
Но вернемся к Устинову. С ним возник один забавный казус:
«Позиция Устинова не позволит ему обратиться в ЕСПЧ, например, с обоснованием нарушения свободы собраний, поскольку не участник протестной акции, указал правозащитник. Он подчеркнул, что остальные фигуранты дела — Иван Подкопаев, Даниил Беглец, Кирилл Жуков, Евгений Коваленко, Константин Котов, Айдар Губайдуллин, Сергей Фомин, Егор Жуков, Самариддин Раджабов, Алексей Миняйло, Никита Чирцов и Эдуард Малышевский участвовали в протестной акции и лишены свободы за гражданскую позицию».
Но логика в этой стране такова, что его отпустят. Остальные сядут. Все по «Русской правде». Боярин и холоп за одно и то же, пусть даже это ничего, будут наказаны по-разному.
Наша сословность не разлагается. Она заново формируется после эпохи потрясений и революций. И всякий спешит застолбить в ней хотя бы крохотный участочек.
